Фармацевтический рынок уже не первый год живет в новых, довольно жестких для него условиях. Но в 2022 году масштабная перезагрузка вновь коснулась каждого: от крупных производителей до региональных аптечных сетей. Это новая логистика, новые схемы закупок, новая законодательная база. В стремительно меняющихся условиях игрокам важно быстро адаптироваться. Где искать равновесие и что может определить развитие рынка в ближайшее время? Рассказывает директор по экономике здравоохранения фармацевтической компании «Р-ФАРМ» Александр Быков.
— Александр, как фарма переживает потрясения этого года? Какие антикризисные стратегии помогают компаниям выживать?
Год оказался чрезвычайно сложным для всех субъектов обращения лекарственных препаратов: и для производителей, и для дистрибьюторов, и для исследователей. Нарушались логистические цепочки в поставках лекарственных средств, были перебои с интермедиаторами, колебался курс доллара и евро (от 120 до 60 и ниже). Все это вносило элемент нервозности.
Я думаю, что вся первая половина года была направлена на то, чтобы выработать эффективные антикризисные меры. Чтобы рынок остался стабильным, чтобы не уходили фармацевтические компании, чтобы не было перебоев и дефектуры лекарственных препаратов, чтобы цены оставались под контролем. Это удалось благодаря многим факторам. В первую очередь, благодаря человеческому фактору.
Были уже выработаны соответствующие механизмы и подходы в условиях пандемии. Мы работали 24/7, чтобы в любой момент решать вопросы по повышению доступности лекарственных средств: как быстро доставлять препараты прямого антивирусного действия, лекарства, препятствующие развитию цитокинового шторма, антикоагулянты, тест-системы, средства индивидуальной защиты.
Нужно было срочно переориентировать существующие производственные мощности на выпуск средств, которые могли бы взять пандемию под контроль. В какой-то степени все это дало возможность наладить конструктивный диалог. Заработали профильные группы, появились новые форматы взаимодействия внутри медицинского сообщества с участием производителей, дистрибьюторов и регуляторов.
Еще один аспект, который трансформировал фарму, — это развитие новых технологий. То, о чем мы когда-то мечтали: быстрее переходить на электронный документооборот, вводить телемедицину, дистанционные консультации, разрешить дистанционную торговлю лекарственными препаратами, — воплотилось стремительно. Последний пункт получил импульс в условиях «ковидной ситуации», и сейчас мы уже видим постановление Правительства РФ о разрешении дистанционной торговли безрецептурными лекарственными препаратами. А в ближайшей перспективе — и рецептурными.
— То есть ковид стал репетицией нынешнего санкционного режима?
Только это не как в театре, не прогон перед премьерой, потому что мы тогда думали, что кризис в разгаре, а оказалось, что главные трудности впереди. Действительно, ковид стал репетицией нынешних антироссийских санкций. Но эта репетиция санкционной турбулентности позволила нам самим встать на ноги, запустить новые проекты, новые лекарственные препараты, новые подходы к регистрации, новые формы доставки лекарств.
— Если говорить о нашем производстве, насколько импортозамещение эффективно? Есть ли полное доверие у покупателей к отечественным препаратам?
Российская фарминдустрия получила кредит доверия, который она оправдала. Еще в условиях ковида был совершенно изменен фокус и взгляд на российскую фармацевтическую промышленность, как на самодостаточную и уверенную, которая может взять на себя ответственность по выпуску лекарств массового спроса. Я говорю о таких позициях, как воспроизведенные лекарственные препараты, препараты прямого противовирусного действия, вакцины, новые классы лекарственных препаратов. Так, например, мы вывели собственный препарат для лечения ревматоидного артрита.
Импортозамещение по факту уже давно идет. И это даже не совсем импортозамещение, а явление, которое лучше назвать импортосуверенитетом. Если вдуматься в этимологию, «импортозамещение» означает, что мы замещаем импорт. Чем мы можем заменить импорт? Если сюда поступал какой-то оригинальный импортный препарат, а мы его здесь замещаем другим препаратом, значит, он замещен воспроизведенным в России дженериком. Это нужное, важное направление, поскольку основная категория пациентов должна опираться на качественные дженерики.
Но, когда мы говорим о собственном технологическом суверенитете, мы должны понимать, что российские ученые, российские научные центры должны создавать новые молекулы. Молекулы, которые будут направлены на лечение сложных заболеваний. Тех, которые пока еще не лечатся. Для этого нужна соответствующая поддержка со стороны Минпромторга, регуляторная поддержка, которая будет способствовать скорейшему выводу безопасных и эффективных лекарств.
— Какие меры поддержки сейчас особенно нужны отрасли?
Говоря об импортозамещении, надо держать в уме, что это очень многофакторный процесс. С одной стороны, мы должны стремиться к тому, чтобы ряд молекул, ряд препаратов, таких, как инсулины, антибиотики, жизненно-важные лекарства, безусловно, производились здесь, в России, на наших предприятиях, из российской же субстанции. Но пока основные фабрики субстанций — это предприятия Китая и Индии.
Сейчас речь идет о том, что нужно здесь налаживать производство субстанций по полному циклу. И тогда необходимо развивать не только химическое производство, но и малотоннажную химию. Делать так, чтобы для химиков, которые привыкли сотнями миллионов тонн производить химические вещества, было выгодно и интересно производить малые серии и партии веществ, из которых дальше будут делать активные фармацевтические субстанции. И для этого как раз нужны меры поддержки: соответствующие субсидии, льготные кредиты, заключение долгосрочных контрактов, которые обеспечат закупку этих лекарственных полупродуктов на долгосрочной основе.
— Важный для каждого покупателя вопрос: что будет с ценами?
Цены на большинство препаратов, особенно на те, что являются жизненно-важными, зафиксированы в Реестре предельных отпускных цен. Повышение их стоимости без обоснованных объяснений, связанных с изменением стоимости логистики, субстанций или упаковки, — невозможно. Тут надежно стоит Федеральная антимонопольная служба.
Не хочу мед и елей лить на эту ситуацию, потому что вызовов много, и вопрос ценообразования требует индивидуального подхода. Но у меня есть надежда на то, что у нас в какой-то момент будет запущена программа всеобщего лекарственного страхования или возмещения.
В России мы внимательно следим за ценами, переживаем за это, а такой вопрос не возникает, скажем, в такой развивающейся стране как Индонезия. Там, где принята модель лекарственного страхования или возмещения, государство оплачивает лечение. Человек платит взносы, налоги, соответствующие страховки, а потом получает препараты с большой скидкой, вплоть до 100%. Я надеюсь, что следующим этапом совершенствования лекарственного здравоохранения будет обсуждение модели лекарственного возмещения. И тогда многие вопросы, которые сейчас регулируются в ручном режиме, будут регулироваться иначе.
— Как вы думаете, какие тенденции будут определять развитие рынка в ближайшие годы?
Тот рывок, который сделала фармацевтическая промышленность России в результате «Фарма-2020», был направлен на то, чтобы построить новые заводы, наполнить рынок качественными, достойными дженериками. Это успешно выполнено. Когда речь идет об инновациях, необходимы масштабирование и кооперация.
Трек, который был обозначен в проекте «Фарма-2030», — это экспортоориентированность. Потому что на экспорт компании уже априори исполняют все требования, которые определяют институты развитой регуляторной системы, являющиеся законодателями регуляторных процессов в производстве лекарственных препаратов. И то, что мы до всех санкционных пертурбаций были активными участниками процесса, — это очень важно.
— Чему происходящая ситуация может научить игроков рынка, на ваш взгляд?
В 2012 году в России закончилась федеральная программа по борьбе с сахарным диабетом. 10 лет мы жили без такой программы. И вот, в условиях пандемии (помогли цифровые технологии, телемедицина, система сбора и аккумуляции данных о пациентах через ЕМИАС), врачи обратили внимание, что почти треть пациентов, страдающих сахарным диабетом, умирали от осложнений, вызванных ковидом, ухудшалось течение диабета, сердечно-сосудистые патологии. Это подтолкнуло к тому, чтобы вновь вернуться к соответствующей федеральной программе уже с новыми препаратами, с новыми ключевыми индикаторами. Новая программа и фокус на помощи больным сахарным диабетом второго типа предполагает повышение доступности препаратов, которые благоприятно влияют на сердечно-сосудистый риск, и тем самым продлевают качественную жизнь пациента. Может быть, мы бы еще лет пять жили без такой программы, если бы ковид не актуализировал проблему.
Мудрость, зрелость и эффективность менеджмента, рынка и всех его участников заключается в том, чтобы, как бы это банально ни звучало, каждая новая проблема становилась новой точкой роста. Ведь нынешний рынок и рынок трехлетней давности — последнего предпандемийного года — это два принципиально разных рынка.
Ответы на важные вопросы, новости отрасли и самые эффективные антикризисные решения — из первых уст. XIV Международная конференция «Что происходит на фармацевтическом рынке?». Подключайтесь, чтобы быть в курсе!